Недавно израильский бизнесмен Эли Брилович возвращался домой в Израиль по завершении делового визита в Ригу. В ходе полёта у него перед глазами вновь всплыли картины давнишней истории его далёкого детства – история, которая вспомнилась ему, когда он гулял по Риге несколькими днями раньше.
На улице Гертруденской 69 в Риге стоит большой шестиэтажный дом , построенный еще в конце 19 века. Хозяином этого дома в 1930 году был богатый еврей Лубоцкий, который в 30-х годах перевёл в Палестину из Риги шоколадную фабрику "Лайма", известную сегодня как "Элит".
90 процентов жителей этого дома были евреи. Наша семья жила здесь задолго до 2-ой Мировой войны. Мы были одной из самых зажиточных семей в доме – отец был совладельцем большой швейной фабрики, и мы ни в чем не нуждались.
На втором этаже в квартире 75 была маленькая синагога, где каждый день евреи собирались на молитву, чтобы не ходить в центральную синагогу. Почти всегда был миньян. Мой дед р. Авромэле был старостой этой синагоги. Старый человек (ему уже тогда было за 75) всё своё свободное время проводил в синагоге. Вся его жизнь была вокруг синагоги и в служении Всевышнему.
Но вот началась 2-ая Мировая война. В первые же дни мой отец ушел на фронт. Немцы очень быстро продвигались к Риге, и ничего не оставалась делать, как только спасаться бегством. Кто не успел убежать, все погибли. Мать с двумя маленькими детьми решила эвакуироваться, но дед ни за что не хотел оставлять синагогу. Будучи умным человеком, он понимал, что будет только обузой и отказался эвакуироваться.
У всех семей в этом доме были погреба, и мать договорилась с дедом, что все ценности он зароет в погребе.
Мы бежали из Риги по улицам, а по нам стреляли латыши с крыш. К счастью, мы успели попасть на поезд в Россию, но на станции Бологое(между Москвой и Ленинградом) немцы разбомбили состав. Все личные вещи были утеряны. До Урала мы добрались "голые", без копейки. Все драгоценности, которые находились на матери, в дороге были выменяны на хлеб. Началась новая жизнь: мать с утра до ночи работала, стараясь прокормить детей – младшему было два с половиной года, а старшему – шесть лет; а мы с братом ходили по деревне и просили милостыню. Никто из нас не знал русского языка(мы говорили на идиш). У нас не было ни дома, ни знакомых, ни еды, ни будущего. В мае 1942 года всю семью ждало новое несчастье – похоронка, погиб отец.
Но, слава Б-гу, мы дотянули до 1944 года, когда Ригу освободили. Мы сразу же приехали домой. Помню, как мать нас успокаивала, что приедем домой и кончатся наши мучения. Мы знали, что дед погиб, но надеялись, что все наши драгоценности он успел зарыть в погребе. Войдя в квартиру, мы увидели, что она была полностью разграблена – пустые стены, ни стола, ни кровати.
В квартире, где была синагога, жил какой-то капитан с семьёй. Я потом заходил туда – там не осталось даже мезузот, ничего не напоминало, что когда-то здесь была синагога.
В первый же вечер моя мать с братом спустились в погреб, полные надежды, что, наконец-то, мы заживём хорошо. Долго искать зарытый ящик не пришлось. Погреб был маленький и лопата быстро упёрлась в тайник. При свете керосинки, еле подавляя волнение, мать открыла сундук. Она не поверила своим глазам: в сундуке были аккуратно уложены свитки Торы и другие священные книги. Самое дорогое, что может быть у еврея, было спасено, так считал мой дед, староста маленькой синагоги. Он не был наивным человеком и понимал, как пригодились бы нашим драгоценности, но дороже для него было то, что он спас от уничтожения. А остальное…– Б-г милосердный.
От всего дома, более 120 квартир, после войны осталось только 5-6 еврейских семей, все они сегодня живут в Израиле. Все святые книги и свитки Торы мать подарила в 1944 году Рижской хоральной синагоге, но об этом сейчас уже никто не помнит.
Вся наша семья живёт в Израиле, она сильно разрослась. Все, в основном, хорошо обеспечены, имеют высшее образование. Очевидно, дед был прав: всё богатство оказалось только наживным.