Из Торы известно, что в Йом-Кипур центральное место в Храме занимала служба первосвященника. Весь год служение в Храме совершали и другие коэны, но в Йом-Кипур всю службу проводил первосвященник. Самый волнующий момент наступал, когда он заходил в Святая Святых в белых одеждах. Какой урок из этого мы можем извлечь для себя?.
В Йом-Кипур еврей обязан хорошо подумать о себе самом и подготовиться ко входу в Святая Святых храма, находящегося в его душе.
Что же это такое, Святая Святых? В Святая Святых Храма находился лишь Ковчег, в котором лежали скрижали. Это значит, что Святая Святых – это место пребывания скрижалей, то есть Торы, буквы которой не написаны, а вырезаны (то есть являются частью самих скрижалей). То же самое полностью относится к личной Святая Святых, что в душе еврея: это его неразрывная связь с Торой – связь, которая является частью его самого.
Когда наступает Йом-Кипур и еврей должен войти в Святая Святых, у него возникает вопрос: как я могу войти в Святая Святых, если мои «облачения» далеко не «роскошные»?
Ему отвечают: для того, чтобы войти в Святая Святых, вовсе не требуются «золотые одежды» – «роскошные», «разноцветные». Требуются одежды чистые, «белые одежды»: чистое, просветленное сердце и чистая, просветленная голова. А это каждый еврей получает после погружения в воды миквы накануне Йом-Кипура – омовения, которое смывает все нехорошее и недостойное.
После завершения службы, и в «золотых одеждах», и «белых одеждах», первосвященник обычно произносил короткую молитву, в немногих словах испрашивая хороший год себе, своему роду коэнов и всему еврейскому народу – хороший также в самом простом, земном смысле. Точно так же и каждый еврей, совершая службу в Святая Святых собственного Храма в своей душе, в считанных словах приносит счастье на все дни целого года. И так же, как молитва первосвященника была за весь еврейский народ, молитва каждого еврея во время его служения в Йом-Кипур, к которому он приступает в «белых одеждах» – с чистым сердцем и добрыми намерениями, – обеспечивает не только ему и его семье, но и всем евреям добрый и сладкий год.
Из беседы Любавичского Ребе 7 тишри 5717 г.