История преследования, ареста и освобождения предыдущего Любавичского ребе Йосефа-Ицхака Шнеерсона широко известна. День его освобождения – 12 таммуза 5687 (1927) года – ежегодно отмечается любавичскими хасидами как день победы еврейства. Мужество и стойкость рабби Йосефа-Ицхака стали примером для евреев всего мира.
Известно также об аресте, заключении и продолжительной ссылке Леви-Ицхака Шнеерсона – отца последнего Любавичского ребе, о чем подробно повествуется в его трехтомной биографии на иврите, изданной в Израиле. Однако почти ничего не известно о том, что последний Любавичский ребе р. Менахем Шнеерсон был на прицеле ГПУ в 1926 – 1927 году и долгие месяцы скрывался в дачном пригороде Ленинграда – Луге.
Молодой р.Менахем-Мендл был тогда женихом второй дочери рабби Йосефа-Ицхака и оказывал большое содействие в религиозно-общественной работе своего тестя, который был фактически лидером ортодоксального еврейства всей России. На его плечах лежала огромная работа по сохранению и всемерному расширению растерзанных большевиками и их подручными из Евсекции основ еврейской жизни. Необходимо было организовать воспитание детей и подростков в хедерах и ешивах, кошерный забой (шхита), миквы, синагоги и так далее.
Вследствие это своей деятельности рабби Йосеф-Ицхак, его семья и его приверженцы находились под непрестанной слежкой ГПУ и Евсекции. В таких условиях, естественно, и молодой жених попал в поле зрения агентов ГПУ, установивших за ним слежку как за активным контрреволюционером. Его досье распухало от обилия "компромата", в который входило содействие в религиозно-общественной работе его отца, главного раввина Екатеринослава, и будущего тестя.
В 1926 году кольцо стало сжиматься, и р. Менахем-Мендл стал подыскивать место укрытия. Остановились на Луге – дачном пригороде, удаленном от Ленинграда почти на сто километров, на доме местного раввина Эноха Эткина. О событиях того периода стало известно спустя полвека из беседы Ребе с главным раввином Хайфы рабби Ш.-И. а-Коэном – внуком раввина Э.Эткина.
– Ваш дед обладал весьма ценным достоинством, – с юмором заметил Любавичский ребе. – Он был крайне беден, и чтобы прокормить семью, переплетал книги. А поэтому был причислен большевиками к пролетариату и находился вне подозрений. У него в доме не проводили обысков. Именно поэтому я скрывался в его доме после помолвки с Мусей, моей будущей женой, скрывался долго, около десяти месяцев.
Известно, что проживание в любом месте требовало обязательной прописки. Поэтому раввин Э.Эткин самолично отправился в Ленинград и уладил все формальности.
В беседе с главным раввином Хайфы Любавичский ребе подчеркнул:
– Сердца людей завоевывают не пламенными речами и некрасивой риторикой, а конкретными делами, добром, помощью в беде, гостеприимством. Ваш дед был именно таким человеком. Он просто не мог видеть еврея в беде и всегда приходил ему на помощь. В этом ключ к сердцам людей.
Раввин Э.Эткин прибыл в Лугу для ознакомления с городом еще в 1921 году по указанию своего учителя и наставника великого Хофец-Хаима. Впечатление было настолько тягостным, что по возвращении в Рядынь он решил не показываться на глаза учителю. Тогда Хофец-Хаим в конце концов вызвал беглеца к себе, тот стал оправдываться опасениями за воспитание детей в еврейском духе и тому подобными аргументами. На это Хофец-Хаим ответил:
– Мой дорогой, кто же туда поедет? Кто не боится? Засучи рукава и возьмись за дело укрепления еврейской жизни.
Так раввин Э.Эткин поселился в Луге и там же обзавелся коровой, которая снабжала еврейским молоком всю местную общину.
Есть еще одно свидетельство о слежке и преследовании рабби Менахема-Мендла Шнеерсона в молодости со стороны ГПУ. Житель Екатеринослава по имени Идель Сандлер, живший в 20-е годы по соседству с домом семьи Шнеерсонов, рассказывает, что органы ГПУ не только вели наблюдение за семьей Шнеерсонов, но однажды даже явились, чтобы арестовать старшего сына раввина – он же р. Менахем-Мендл. Но тот успел вовремя уйти из дома и спрятаться в доме соседей, семьи Розен. Оттуда он тайком перебрался в дом Сандлеров, где скрывался в течение двух суток.
Идель был тогда ребенком и помнит, что отец вручил ему на хранение несколько листов, исписанных почерком молодого гостя. По словам Иделя рабби затем бежал в Ленинград, был даже задержан, но сумел избежать ареста.
Известно еще об одном факте соблюдения конспирации рабби Менахем-Мендлем. Свою переписку с великим рогачевским гаоном рабби Йосефом Розиным он вел под псевдонимом М.Гурарий. Люди, знакомые с семьей Шнеерсонов в те годы, помнят рабби Менахем-Мендла как предельно серьезного молчаливого молодого человека, все время посвящавшего учебе. В начале 1927 года он уехал в Ленинград, чтобы подключиться к работе своего будущего тестя. Нелишне отметить, что будущий рабби соблюдал правила конспирации как бывалые работники спецслужб. И когда рабби Йосеф-Ицхак был арестован, то именно он передал сообщение об этом международной общественности.
А сам он избежал ареста только благодаря находчивости своей невесты Муси. Она стояла возле окна и заметив его приближение к дому, где уже хозяйничали чекисты, крикнула ему: "У нас гости!"